Увлекательная история человечества от момента возникновения жизни до момента возникновения собственно человека. По степени увлекательности можно сравнить с "Sapience. Краткая история человечества" Юваля Ноя Харари. Только Юваль Ной Харари как историк писал про историю человечества с момента возникновения человека до наших дней, а Николай Кукушкин как биолог описал всю предысторию человечества.
Николая Кукушкин не даром получил за эту книгу премию «Просветитель» в номинации «Естественные науки» 2020 году. Читается и слушается как захватывающий роман-катастрофа и роман-боевик. Живым существам неоднократно приходилось выживать при изменении климата и химического состава воды и атмосферы. Нашим предкам приходилось выживать в неравной борьбе с другими видами животных: насекомыми и динозаврами.
Но началось всё с самого зарождения жизни из неживой материи. Этому вопросу посвящена отдельная глава.
Основная специализация Николая Кукушкина – нейробиология. В последней части много интереснейшей информации о работе нашего мозга, сознании, несовершенстве памяти, избирательности восприятия и других психических процессах.
Книгу очень рекомендую. Она улучшит ваше понимание теории эволюции, классификации живых существ и самой сущности жизни.
Цитаты
Жизнь — это "химическая система, способная к дарвиновской эволюции". То есть смесь молекул становится живой, если она способна к наследуемости, обладает изменчивостью и подвержена отбору.
Кислород — это яд. Если его никак не контролировать, он стремится уничтожить любую биологическую молекулу.
Когда кислорода становится столько, что океан больше не может его поглощать, он начинает отравлять воду и даже просачиваться в атмосферу. В итоге его становится столько, что большинство живых клеток, во всём своём разнообразии расселившихся по мировому океану, не могут продолжать существовать. Выживают только те, кто устойчив к кислороду, — аэробы, то есть "воздушники", к которым относимся и мы.
Этот момент в истории некоторые ученые называют "кислородной катастрофой" или даже "кислородным холокостом", хотя другие сомневаются, был ли вообще "холокост", или же, скорее, постепенное вытеснение "воздушниками" "безвоздушников" — анаэробов, неспособных переносить кислород. Так или иначе, насыщение океана и атмосферы кислородом принципиально меняет правила существования жизни на планете. Одним из следствий этого изменения правил и станет возникновение нашего домена эукариот.
Эмерджентность — очень простая идея: нечто больше, чем сумма его компонентов. Молекула — это не просто несколько атомов, это еще и их особая конфигурация. Предложение — это не просто набор слов, это смысл, который вырастает (англ. emerge) из их взаимоотношений. Мелодия — это не просто столько-то нот до и столько-то нот ре. Это то, как они соотносятся во времени. Короче говоря, у системы есть свойства, которых нет у ее компонентов. Это и есть эмерджентность.
Но в случае вечно движущейся живой природы эмерджентность — не просто удобный термин. Это долгосрочная стратегия выживания, способ вечно создавать новое там, где возможности кажутся исчерпанными. Именно это искусство создания новых уровней, как мы увидим в следующей части книги, в совершенстве постигли эукариоты.
Задачей этой книги было рассказать про человека не с одной точки зрения нейробиолога или биохимика, а с точки зрения природы, то есть со всех точек зрения одновременно.
Только объективно обосновав свою исключительность, поняв её со стороны, человек может жить в гармонии с миром, который его породил.
При каком угле обзора изображение кажется вам чётким и ясным? Большинство людей скажут, что этот угол составляет по крайней мере 90°, а то и все 180° – ведь что-то же мы на периферии поля зрения видим. На самом деле область сетчатки, которая способна различать предметы с максимальным разрешением, соответствует углу обзора в 2–3° – это приблизительно ноготь большого пальца на вытянутой руке. По сравнению с этой крошечной областью, называемой жёлтым пятном, остальная сетчатка почти ничего не видит: на краях вообще-то очень узкого угла обзора в 20° разрешение зрения падает в десять раз. Этого разрешения хватает, чтобы заметить, что в боковом поле зрения что-то происходит, но не хватает, чтобы понять, что именно.